Продвижение демократии во внешней политике США: интервью с Алексеем Давыдовым

World Geostrategic Insights Интервью с доктором Алексеем Давыдовым о продвижении демократии как практике во внешней политике США, возможности экспорта западных демократических институтов и ценностей, а также о том, действительно ли идеология влияет на международные отношения США и формирует их.

Алексей Давыдов — старший научный сотрудник Центра североамериканских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Российской академии наук. Он изучает внешнюю политику и стратегии США и России на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Южной и Центральной Азии, а также на широком постсоветском пространстве. Доктор Давыдов является автором книги «Прагматический идеализм: продвижение демократии во внешней политике США» (2022). 

B1 — Внешняя политика богатых демократических стран включает в себя важную долгосрочную цель: продвижение демократии в странах, где она отсутствует, шаткая и нефункциональная. Отнюдь не будучи абстрактной идеей, моральным долгом или политическим обещанием, США, Европейский Союз, Канада, Австралия, скандинавские страны и другие тратят миллиарды в год на поддержку программ по укреплению верховенства закона и продвижению прав человека. Но дипломатия, деньги, технологии и военные интервенции часто не приносят желаемых результатов. Вы недавно опубликовали научную монографию «Прагматический идеализм: продвижение демократии во внешней политике США». Каковы ее основные выводы и заключения?

O1 — Большое спасибо, что задали этот вопрос. Проблема желаемых результатов политики продвижения демократии является одной из наиболее существенных, поскольку она поднимает более конкретный и важный вопрос: вопрос эффективности и, следовательно, критериев, которые могут помочь нам измерить, насколько различные внешнеполитические практики способствуют достижению заявленных целей политики или нет. 

Изучая научную литературу по вопросу продвижения демократии, я понял, что в основном исследователи склонны понимать слово «демократия» в термине «внешняя политика продвижения демократии» буквально, так, как его сформулировал выдающийся американский интеллектуал Роберт Даль. В то же время я считаю, что такой подход к изучению продвижения демократии как части внешней политики любого государства методологически неверен. Даже один из наиболее уважаемых исследователей в этой области, Томас Каротерс, охарактеризовал эту часть внешней политики США как «полуреалистическую», поскольку она имеет внутри себя двойной механизм целеполагания, включающий как идеологические императивы концепции продвижения демократии, так и цели, сформулированные более материалистическим рациональным способом через национальные интересы. 

Поэтому, чтобы определить эффективность, с которой политика продвижения демократии распространяет демократию по всему миру, исследователь должен сначала ответить на вопрос, предназначена ли данная внешняя политика для этого, была ли она изначально на это рассчитана. Именно поэтому в моей недавно опубликованной книге главный исследовательский вопрос звучит так: «Что означает продвижение демократии во внешней политике США?», а термин «продвижение демократии» я заключил в скобки, чтобы подчеркнуть, что у автора изначально нет понимания, что он означает. 

Итак, чтобы выяснить это, я изучил генезис концепции продвижения демократии, ее дискурс, ее идеологические императивы, историю ее институционализации во внешнеполитическом механизме США (какие функции она должна была выполнять и каковы были международные обстоятельства в то время). Затем я изучила два макрорегиональных случая (постсоветское пространство и Большой Ближний Восток) и два национальных случая (Ирак и Афганистан), проанализировав официальную риторику, документы стратегического планирования и статистику внешнеэкономических, дипломатических, военных, политических и идеологических практик. Если быть более точным, то в работе предпринята попытка выявить императивы кампаний по продвижению демократии во всех этих случаях, используя данные о торговле, инвестициях, экспорте оружия, стратегиях национальной безопасности, партийных платформах, обращениях «О положении дел в стране» и других официальных правительственных и партийных документах, публичных выступлениях, вещании, экономической, военной и политической помощи. В связи с этим, для более точного анализа мне пришлось скачать и систематизировать все данные из ежегодных отчетов Национального фонда поддержки демократии с 1984 года, что никогда ранее не делалось в этой области исследований.

Короче говоря, я утверждаю, что внешняя политика США по продвижению демократии — это политика корректировки тенденций социального развития в иностранных обществах с целью повышения их управляемости. Иногда политика продвижения демократии, по сути, является идеологически мотивированной. Случаи Ирака, Египта или Советского Союза могут служить в этом отношении одним из наиболее наглядных примеров. Но эти практики также представляют собой очень мощный инструмент внешней политики, который требует очень скромных финансовых ресурсов и может принести серьезные практические результаты в глобальном масштабе, идеологически или в конкретных ситуациях.

В2 — 29 марта 2023 года, во время второго Саммита демократии, президент Джо Байден высказал оптимистичный взгляд на здоровье мировой демократии, заявив, что лидеры «переломили ход событий», чтобы остановить многолетнее отставание демократических институтов. Однако новый доклад исследовательского института Varieties of Democracy показывает, что 72% населения мира сейчас живут в автократиях, по сравнению с 46% в 2012 году, а Freedom House недавно заявил, что 2022 год станет 17-м подряд годом глобального демократического упадка. Каково ваше мнение — действительно ли возможен экспорт демократических институтов и ценностей?

O2 — На мой взгляд, очень сложно искусственно экспортировать демократические институты и ценности из одной страны в другую. В основном из-за того, что политическая модель развития зависит преимущественно от внутренней природы любого конкретного общества. Более того, разные культуры порой имеют полярные взгляды на процессы демократизации, что, с моей точки зрения, очень сильно зависит от понимания природы легитимности политической власти в разных обществах. Поэтому, если методология данного исследования точно показывает глобальное снижение демократических норм (даже среди западных обществ) на протяжении почти двух десятилетий, то целесообразнее было бы не увеличивать бюджеты программ продвижения демократии, а попытаться выявить корни этого процесса. 

У меня нет четкого ответа, но кажется, что негативная и даже агрессивная практика продвижения демократии на Ближнем Востоке могла несколько дискредитировать демократические идеи среди развивающихся обществ. Отсутствие историй успеха в практике продвижения демократии и недавнее беспокойное президентство Дональда Трампа могли идеологически подорвать симпатии к этой модели. Однако я предполагаю, что это не одна из самых важных причин, повлиявших на эту глобальную тенденцию.

В3 — Администрация Байдена подчеркивает, что Соединенные Штаты ведут глобальную борьбу за демократию против автократии. Но в действительности для США главное разделение в мире происходит не между демократиями и автократиями, а между странами, поддерживающими существующий международный порядок, и двумя автократиями — Китаем и Россией, которые, как утверждают США, стремятся перестроить его нелиберальным образом, бросая вызов трем основным составляющим глобальной системы после холодной войны: военной гегемонии США, глобализации свободного рынка и специфически неолиберальному взгляду на демократию и права человека. Каково Ваше мнение? Действительно ли оно влияет на идеологию внешней политики США?

O3 — И да, и нет. За последние сорок лет Китай продемонстрировал эффективность своей политической и экономической системы в вопросе развития своего общества. Внутренний экономический успех и глобальное присутствие Китая вызывают уважение к стратегии и политике Пекина. Более того, многие идеологические требования и политически чувствительные нормы, сопровождающие западную экономическую помощь, торговлю или инвестиции, делают их менее конкурентоспособными по сравнению с теми, что исходят от Китая. 

Таким образом, изменение восприятия Китая в экономической и политической сфере может легко трансформировать глобальный идеологический нарратив, и мы можем увидеть ситуацию, напоминающую системное противостояние социалистических и капиталистических государств. Вспомним, что СССР имел большое количество сторонников среди интеллектуалов в западных странах, а также серьезные экономические проблемы. Сейчас у Пекина нет той инфраструктуры и глобального идеологического присутствия, которые были у Советского Союза или у США, поэтому говорить об этом рано. Но учитывая, что США уже оформляют китайско-американскую конфронтацию в таком идеологическом ключе, любая новая история китайских успехов и американских неудач может увеличить число сторонников китайской политики в западных странах. Произойдет это или нет — неизвестно, но, как говорит нам история и современное состояние мировой системы, конкурирующие идеологические нарративы о том, какая модель развития более эффективна, по-прежнему являются частью международных отношений.

Д-р Алексей Давыдов — старший научный сотрудник Центра североамериканских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН, автор книги «Прагматический идеализм: продвижение демократии во внешней политике США» (2022).